"Рцы и будет-повели и созиждуся". (Дмитрий Кантемир в письме Петру Великому)
Всё, что мы знаем о мире, есть кем-то рассказанная история. Вопрос лишь, в доверии к источнику. Источники бывают разные. Во-первых, это научно-историческая литература, освященная авторитетом авторов. Во-вторых, блок информации, который существует в виде устной народной традиции: мифы, легенды, сказки и анекдоты, закрепленные в различных фольклорных сборниках. И эти два информационных потока живут своей собственной жизнью, как паралельные миры. Но иногда, эти миры пересекаются, рождая «байку в законе». Например, история, которую записал со слов самарского казачьего сотника Ивана Могутова, Пётр Иванович Рычков о посещении самарского урочища митрополитом Алексием, как раз тот самый пример «байки в законе». Не смотря на то, что сам Рычков отнесся к ней с явным скептицизмом, в XIX веке легенда о святителе Алексии стала альфой и омегой Самарской официальной мифологии.
Другой пример связан с именем Петра Великого. «Трудно найти в российской истории подобного государственного деятеля, который удостоился поистине нерукотворного памятника-стать героем фолклора. Устные народные рассказы о Петре I возникли еще при жизни императора, а после его смерти сформировали целый мощный поток. Даже по сей день их можно услышать и записать в разных уголках России, но больше всего-на русском Севере, где каждый камень помнит тяжелый шаг царя».
Самарское Поволжье не может «похвастаться» обилием преданий о Петре Великом, но они все-таки есть. Согласно одному, наиболее популярному, анекдоту в 1722 году Пётр I, проплывая мимо села Моркваши, увидел парящего в небе орла. Император приказал причалить к берегу, взобрался на гору, которые местные жители называли «Лысой» и вырубил на скале надпись.
Если относиться к этой истории как к байке -все нормально: байка на то она и байка, чтобы к ней относиться не серьезно. Однако «Петров камень» прочно вписался в официальную самарскую историю в качестве «байки в законе». И в этом случае возникают вопросы: по какой причине Пётр Великий поднялся на вершину Лысой горы? Почему Пётр Алексеевич увековечил своё имя таким странным образом? Не молод был на тот момент Пётр Великий, чтобы взбираться на крутую гору, как-никак в 1722 году государь разменял пятый десяток лет. И охарактеризовать даный поступок преобразователя можно одним словом-дурость. Так может в основе «байки в законе» лежат иные события ? Сохранившиеся источники, сообщают разное: первые - автограф на сокольем камне Лысой горы не есть дело рук Петровых, вторые утверждают обратное. Вот она — проблема, «привет» от сэра Поппера! Следовательно, есть тема для исследования.
Пётр Великий дважды пересекал своё огромное государство по Волге. О подробностях этих круизов рассказывается, в так называемых, походных "Юрналах" Петра. Согласно которым, во время своего первого путешествия в 1695 году Пётр ночевал на судне у Морквашинского берега, а в 1722 году, император, после вотчины Светлейшего Князя Меншикова - Новодевичье, осматривал город Самару. Информация о Морквашах в дневнике царя за 1722 год отсутствует. Кстати, ничего не сообщается в «юрналах» о воздвижении Петром I на вершине Царева кургана деревянного креста, так что отнесём эту историю к фантазии протоирея Д. Орлова (Самарские губ. епархиальные ведомости). Однако, в XVIII и XIX веках весьма авторитетные люди утверждали - Пётр Алексеевич, якобы, действительно оставил на одном из утесов Лысой горы некую надпись, о содержание которой свидетели сообщают по-разному.
« - Вот этот самый Петров камень и есть, - ответил проводник. - Да я что-то подписи настоящей не могу найти, а она была не давно...Много такого было написано, да видно, нашинские мужики на известку отбили...На большом сером камне действительно ничего не было видно. Наконец нашли одну небольшую табличку, по выражению моего спутника. Довольно крупными латинским буквами стоял загадочный ряд: A.-N.-T.-O.-A.-N.-i; помечен был 1720 год да и только. Больше различить не было возможности. Буквы покрыла плесень, а самый камень сильно выветрился. Надпись царя Петра исчезла...» (Садовников)
«...мы узнали, что на ближайшей скале над Волгой Пётр Великий собственноручно на камне высек свое имя. Мы сейчас же туда. Здорово вспотели, пока взобрались; воротнички раскисли, сапоги ошарпались. Действительно, надпись была, хотя местами песчаник от времени и непогоды сильно выветрился, так что разобрать надпись можно было не без труда» - вспоминал великий русский художник Илья Ефимович Репин.
Илья Ефимович не написал точно, какую надпись он видел. И не мудрено, так как Репин описал данное событие спустя не один десяток лет. Но осматривая загадочную надпись, думал ли молодой Репин, что судьба человека, чья фамилия была начертана на скале, косвенным образом отобразится в его творчестве?
Польские гусары
1673 год. Константин Кантемир, отец главного героя нашего исследования, в битве при Хотине, спас от польских гусар гарем султана Магомета IV.
Магомет IV
Через три года после этого славного события, запарожские казаки написали знаменитое письмо к хозяину спасенного Кантемиром гарема, султану Магомету IV. Эта сцена запечетлена Ильей Ефимовичем Репиным в картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».
Но при чем тут славная фамилия Кантемиров? Очень даже «причем». Ибо Кантемиры имеют самое непосредственное отношение к теме нашего исследования.
Итак, в 1903 году в Сборнике Отделения Русского языка и словестности Императорской академии наук были напечатаны дневниковые записи русского писателя и переводчика Ивана Ивановича Ильинского «Notationes quotidianae». В своем дневнике Ильинский подробно описал события в которых принимал участие Светлейший князь Дмитрий Константинович Кантемир русский и молдавский политический деятель, господарь Молдавский, русский Сенатор. По отцовской линии потомок Чингиз-Хана и Тамерлана. Блестяще образованный человек: он кроме молдавского знал турецкий, персидский, арабский, греческий, латинский, итальянский, русский и французский языки. Активно занимался науками, переписывался с Лейбницем. Проживая в Стамбуле, Кантемир открыл первую музыкальную школу и ввёл в музыкальную культуру Османской империи нотную грамоту.
Несколько восточных мелодий, записанные князем, использовал в своих произведениях Моцарт. 23 августа 1723 года, через день после смерти Дмитрия Константиновича, в его поместье был доставлен диплом императора Священной Римской империи, возводящий Кантемира и его потомков в княжеский сан Священной Римской империи. На стене библиотеки Сент-Женевьев в Париже выбито имя Светлейшего князя Дмитрия Константиновича Кантемира, члена Берлинской Академии наук рядом с именами Ньютона и Лейбница.
В 1722 году Дмитрий Кантемир возглавлял походную канцелярию. «Небольшая Турецкая типография», размещенная на одной из галер, где печатались на персидском и татарском языках воззвания и манифесты Петра I, обращенные к народам Прикаспия и Северного Кавказа находилась в ведении князя. Вместе с отцом в поход отправилась семья Кантемира: молодая супруга Анастасия Ивановна Кантемир (Трубецкая), старшая дочь Мария, сыновья Константин, Сербан и Антиох.
Флотилия судов, возглавляемых Петром Алексеевичем и Дмитрием Кантемиром вышла из Казани, где отмечалось 50-летие государя, одновременно, но плыли порознь и соединились в Астрахани с разницей в 20 дней — Кантемир приплыл позже императора. Что странно, так как Светлейший князь Кантемир, говоря современным языком, обеспечивал пропагандистское прикрытие Персидского похода и по идее, должен был возглавлять военную экспедицию.
Мария Кантемир
Но Кантемир не спешил. Почему? Возможно из-за непростой внутриполитическая ситуация: дочь Дмитрия Кантемира, Мария Кантемир, одна из самых образованных и красивых женщин Российской империи, ждала ребенка от Петра I, и, как писалось выше, сопровождала отца в походе. Екатерина I плыла вместе с императором. «В случае рождения сына у княгини, царица опасается развода с нею и брака с любовницею, по наущению Валахского князя» - писал 8 июня 1722 года французский дипломат Кампредон.
11 июня 1722 Иван Ильинский записывает: «Обедали под селом Моркваши, там половина светелейшаго Князя Меньшикова, другая розных помещиков, а именно Чириковых, Ярцовых. Там гора называется Лысая, на оной на камени князь имя свое и год высекал, недоезжая до Самары 40 вёрст».
Вот оно! Казалось бы искомый ответ найден и загадочный «латинский ряд» букв вырубил на морквашинской скале не император, а князь Дмитрий Константинович Кантемир, Однако, остаются главные вопросы. Во-первых, заставить страдавшего диабетом князя, да ещё после обеда, подняться в гору должна весьма важная причина. И во-вторых, что и зачем начертано на «каменной скрижали»?
Во время всего Персидского похода, князь вёл дневниковые записи, изучал археологические памятники: описывал остатки старинных укреплений, собирал исторические материалы о традициях и обрядах местных народов. Как отмечалось выше, вместе с отцом в походе принимали участие дети князя, в том числе любимый сын Дмитрия Константиновича, Антиох Кантемир, будущий русский поэт-сатирик и дипломат. И прогулка на вершину Лысой горы, вполне могла носить исследовательскую цель: осмотр развалин древнего городища, а так же променад отца-ученого с домочадцами. Вполне возможно, что кто-то из местных помещиков рассказал об укреплении на вершине горы и светлейший, как настоящий ученый, решил их исследовать.
Но зачем портить камень? Вспомним слова проводника Дмитрия Садовникова - мол, «много чего тут было понаписано», то есть первоначально текст был обширным. Следовательно, путешественники не пожалели ни сил, ни времени на столь странное для их статуса занятие: высекать на скале письмена.
Камень («Пётр», по-гречески) - для Дмитрия Константиновича Кантемира, розенкрейцера высокой степени посвящения, и для Антиоха, в последствии дружившего с выдающимися европейскими масонами, был объектом весьма символическим. Именно в символизме нужно искать ответ-почему Кантемир оставил на одном из утесов Лысой горы загадочную надпись. О принадлежности Дмитрия Кантемира к мистическому ордену Розенкрейцеров известно мало. Считается, что Дмитрий Константинович вступил в ряды розенкрейцеров еще в Стамбуле. Пользовался среди братьев большим уважением, как говорилось выше, переписывался с неформальным лидером европейских масонов сэром Исааком Ньютоном. Согласно последней воле Дмитрия Кантемира, его похоронили в московской церкви Св. Константина и Елены. Любопытно, что обряд погребения был совершен через месяц со дня смерти Князя, 1 октября 1723 года. После установления дипломатических отношений между Советским Союзом и Румынией, советское правительство в качестве жеста доброй воли передало прах великого ученого румынскому правительству. Сохранился протокол прибытия гроба с останками Кантемира в Румынию в котором записано следующее: «обнаруженые кости рук, ног, завернуты в остатки восточной шелковой одежды. Череп отсутствует». Предание гласит, что череп Дмитрий Константиновича Кантемира был доставлен в знаменитую Рослинскую часовню недалеко от Эдинбурга, стены которой, как известно, покрыты символами масонов и тамплиеров.
Что же было высечено на скале? Полного текста мы никогда не узнаем, так что воспользуемся информацией, оставленной И.И. Ильинским и Д.Н. Садовниковым. Переводчик Кантемира сообщил- князь начертал на скале своё имя и дату, следовательно, «загадочный ряд» латинских букв ранее означал имя писавшего. Неизвестно, насколько велеки пробелы между буквами, так что предположим: A.-N.-T.-O.-A.-N.-i, ранее состовляло имя сына князя Антиоха Кантемира - ANTIOHCANТEMiR ANNO 1722
Антиох Кантемир
Со временем, в силу разных причин, народная память связала загадочный текст на утёсе Лысой горы с именем Петра Великого. При этом удивительным образом легенда о посещении царём Морквашей во время Персидского похода, перекликается с легендой об основании Санкт-Петербурга.
За двадцать лет до Персидского похода, Пётр Алексеевич осматривал отвоёванные у шведов в ходе Северной войны земли. «Прогуливаясь по острову Ени-саари (ныне Заячий остров) будущий император вдруг остановился, вырезал два дерна, положил их крестом и сказал: «Здесь быть городу»! Место, на котором он принял историческое решение, Пётр приказал отметить каменной плитой с надписью: «От воплощения Иисуса Христа 1703 года мая 16 основан царствующий град Санкт-Петербург Великим государем царем и Великим князем Петром Алексеевичем». В это время в небе появился орёл и начал парить над царём, он следовал за Петром повсюду, а затем исчез. После закладки города Пётр I приказал установить деревянные ворота, которые должны были служить въездом в крепость. Когда ворота были возведены, орёл появился вновь и опустился на перекладину ворот. Когда Пётр в первый раз прошел под воротами, орёл сел на его плечо, и с тех пор постоянно был рядом с императором».
Легенда об основании Санкт-Петербурга - продукт политического мифотворчества, призванная показать божественную харизму Петра Великого. Но доминанта обоих рассказов практически одинакова: Пётр, орёл, камень-плита-скала, надпись, дата - налицо явное наложение одной информации на другую. Как и при каких обстаятельствах «петров камень и орёл» с берегов Невы переместились на волжские берега тема отдельного исследования. Мы же надеемся - самарское краеведение не пострадает от того, что автором легендарной надписи оказался не Пётр I, а ближайший соратник императора, учёный и дипломат Светлейший князь Дмитрий Константинович Кантемир или его юный сын, будущий русский сатирик и дипломат Антиох Кантемир.
Автор: Ракшин Олег
P.S. Моркваши - измененное в устной передаче словосочетание "Мар кува" (эрзянский)- "Там, где холмы"