Глава 4. Зов предков.
Трое пробирались через заросли сирени и нивурата. Большая часть таруйской чащи осталась за спиной, со скал веяло холодом. Перед путниками поднимались первые предгорья Махаа-Шайла, великой горы юго-восточной Паттры, пик которой увенчали не тающие веками снеговые шапки. Гора казалась близкой. Однако обманчивое впечатление близости разделялось не одним десятком патх.
Джагат, добродушный таэл рода гномов, как люди иногда звали небольшого роста подземных жителей, рассказывал Дхаути о своих похождениях по морю в дальних плаваньях до Саммелана и о сражениях в пустынях Нирудака.
- А особенно страшны песчанные джины! Попробуй его разрубить секирой! Он тут же собирается снова, преотвратительная тварь. Но у них есть слабые места. Ими управляют колдуны с помощью талисманов самых разных форм! И никогда не встретишь одинакового талисмана на теле этих существ. А бить как раз по ним и следует! - Увлеченно рассказывал таэл.
Кавитаа пребывал в своем обычном задумчивом состоянии, созерцая окружающие пейзажи.
- В чем же сложность, не пойму? - Отвечала вана. - Зачем рубить на куски эту головёшку, когда можно подрезать пресловутый талисман и дело с концами!
- Ну конечно! Если бы они висели смиренно на шее у джинов. А у них и шей-то нет! Блуждает этот огрызок камушка, а то и пера какого-нибудь в бесформенной туше песка. Попробуй найди! - возмутился Джагат.
Ватхара поправила ремешок сумы на плече:
- И зачем нам столько еды? Мы же не собираемся жить в этой пещере неделю? - злилась девушка на свою ношу, так неприятно оттягивающую плечи.
- Скажи, уважаемый таэл, ведь ты догадываешься за чем мы с Самайа идём? - не обратил внимание на ворчание Дхаути ватхар.
- Догадываюсь, - ответил Джагат, - вам нужны кристаллы Колоаахалы...
- Хм, вы и сами на так просты, Джагат, - обернулся к шедшему позади таэлу целитель, - не скрою, ищем мы кристаллы Шума, да не обычные, красные! - усмехнулся чародей.
- Красные? - удивился таэл, - редкий минерал, не зря в Короне Ноньюрда подземных королей этот камень пребывает одиноким среди двух синих! Проще выйти на жилу сапфиров или изумрудов! - Взглянул на свои мозолистые длани гном. - Кто же вам сказал, что они обязательно тут?
- Это мы и хотим узнать, - добавила лучница, поймав взгляд целителя, - значит они существуют!?
- Да, миледи! - не без гордости сказал таэл, и тут же обернулся к Кавитаа. - Каким образом? Внимательного взгляда и удачи здесь не достаточно!
Эрудус помедлил с ответом. Он всматривался в лесную шуршащую подстилку, двигал посохом прошлогодние листья и озирался на ряды деревьев.
- Конечно. - наконец ответил он. - Но вы же знаете, друг мой, что есть вещь, способная определить присутствие кристалла в залежах!
- Ха, мне ли не знать! - щелкнул пальцем по своему боевому топору гном. - Была одна такая вещь. Но, увы, потеряна она нашим родом после Самара.
- Вы, кхм.. о Трактате Колаахалы? - как бы между делом осведомился Кавитаа, поддев посохом сухой сломанный лист тару.
С лица таэла сошло беззаботное выражение:
- Именно о нем! - подтвердил он, подняв взор на высокого целителя. - Вы знаете где он!?
- Допустим, - вкрадчиво начал ватхар, - что он у меня в кармане покоится!
Гном в растерянности остановился:
- Вы шутите, штрестхин Кавитаа! Или дайте понять, что это не шутка. Ведь этот свиток для моего народа не просто ценный труд, сколь реликвия, которой место в золотых чертогах Пата-Друты!
- Нет, Джагат, это не шутка. - говорил целитель. - Исчезнувший в веках и забытый, потерявший свой изначальный замысел для умов многих живущих и безызвестно прозябавший в самом сердце Великой Эльфийской Твердыни, как нарекли её люди, Великой Библиотеки Эльма - как нарекаем её мы.
Эрудус торжественно протянул тканевый сверток таэлу:
- Это по праву принадлежит вам, Джагат! Думаю, что ты не таишь обиды на меня и мою спутницу за то, что мы умолчали о святыне, которую несли с собой? Давай отложим формальности! Долгими кругами я изучал архивы библиотеки в Кхае. Свиток мне попался совершенно случайно. Когда я осознал всю глубину этого труда и ценность Трактата для вашего народа, я не упустил возможности передать его в надежные руки. Когда же мне стало известно, что капитан Маарганы - прямой потомок Дхивана, короля Паттры, да славится его имя в морских далях и земных глубинах, думав недолго, возвращаю его тебе!
Джагат ещё долго не мог вымолвить ни слова. Он бережно взял свиток, наблюдая игру бликов и переливов в медных кольцах великолепно сработанной оправы. Круги не тронули зачарованный металл, и до сих пор он радовал глаз теплым свечением. Неожиданная, но долгожданная находка лежала на его широких ладонях. Когда он нашел силы снова говорить, слова его были такими:
- Не перестаете вы меня удивлять, ныне и навсегда теперь мои соратники и друзья! Не осуждаю вас, дорогие мои! И ваше деяние будет воспето в подземных сводах, ибо решение твоё, шрестхин Кавитаа, сколь просто, столь и мудро. Видимо судьба свела нас не случайно.
- И я так думаю, друг ныне мой и вечно, Джагат! - улыбнувшись ответил целитель. - Разреши мне просить тебя об одной услуге!
- Всё что угодно! - улыбнулся сквозь бороду гном.
- В Пути сюда я создал копию Трактата, как это в традициях Библиотеки Эльма заведено. Чтобы сей Великий труд больше никогда не исчез и не забылся, будет помещен этот отрывок дневника в тайную летопись "Тысячи Листов". Даешь ли ты согласие на таковое деяние?
Джагат нахмурился с подозрительным прищуром глаз. Вздохнул и промолвил:
- Ну ежели твоими усилиями возвращен будет оригинал моему народу, то в копии Свитка я вижу уплату за данную услугу. Однако, раз так сложились дороги, вынужден вас я просить сопроводить меня до Друты, так как путь этот по копям я выбирал совсем с иной целью, конец которой мне ещё и самому не ведом...
Дхаути тем временем отстраненно наблюдала за диалогом товарищей. Ее затянул лес. Как-то совсем неожиданно с ней начал беседовать он. Она положила сумку на листву и медленно села. Звук речи таэла и Кавитаа таял, отгороженный звуками деревьев. Справа, в глубине елей, где-то в траве, в солнечном круге, журчал ручей. Вода в нем серебрилась, весело скатываясь по белым камням.
"Дальше, дальше. В ветках березы копошится стайка птиц. Кажется, это воробьи. Странное название для птиц, но самое подходящее. Это сосна... или эльм. Там поднял в пробегающем ветерке листья дуб. Да, именно дуб. Молодые ещё дубы. Дальше, дальше. С запада потянуло прохладой: теперь и от гор и от леса прохладно. Скоро будет дождь, гроза уже рисует вспышки дальними зарницами. Дальше. В пологе приближающейся тени много странного. Словно, это край, черта, граница, далее листья над головой и листья под ногами темнеют в сумерках ночи, стягивая очертания в один фон тьмы. Воздух тяжелеет. Здесь он и дальше пахнет землей, гнилыми корнями, пропитан спорами плесени и разложения. Что это. Где Я?! Тьма подхватывает тысячами рук и несет глубже и глубже. "Вниз" смещает "Даль". Голоса. Рокот этот не древесный, сырой и хлюпающий. Да где это я! Кави!"
- Успокойся, я здесь, Дхаути! - руки чародея усадили девушку.
- Почему до сих пор темно?
- Потому что уже ночь!
- Как ночь?!
- Лес, Дхаути! Первый раз на Танту, второй сейчас. В прошлый раз почувствовал только я, в этот раз и ты ощутила.
Звезды в глазах ее все ярче зажигали небо. Лес молчал, словно старик, который, собравшись с силами, сказал всё и больше говорить не собирался.
- Я видела Тьму с Запада, сплошной мрак под тенями тару... А где Джаг?
- Я здесь, миледи, - ответил голос таэла во тьме. Гном встал с маленького валуна и поправил ремень. Голос его был несколько рассеян и глух.
Мысли Дхаути бурлили бесконечным потоком слов и отрывками фраз. Она сосредоточилась и поймала одну фразу, самую яркую:
Воздух пропитанный огненной гарью,
Сковали мы души ватхарскою сталью.
Не знает предела дурное коварство
Забытое имя Врага...
Кавитаа медленно затянул песню, подхватив последние строки ватхары:
Время не властно над черной душою,
Дабы жилось нашим детям спокойно
Бились в твердынях мы ратью великой
Честь сохранив, умирали достойно
Невольные слуги Его грызли камень
Не жег Его тело Алкиновый Пламень
Длань смерти Врага стороной обходила
И стрелы ломала Его злая сила
Был балин, носил вороненые латы
Чертоги таэлов, златые палаты
Поныне запомнили имя ватхара
Ван Митра* он звался из рода Метара*
Тот мечник средь храбрых йодхаров* агрима*
Отбил берег Танту с ватхарской дружиной
Когда пали славные воины мира
Один он остался средь вражьей лавины
И сёк его меч бестелесные ручи
И сыпался пепел на скальные кручи
Свободу дарил душам тех, кого мучил
Наш Враг, надвигающий черные тучи
Гремело забытое имя по волнам
Трещали каменья и сыпались в дары*
Шел в бой, нес с собою могучую Труту*
На Митру, хранителя Ванаантары
Смеялся над ним призрак Ночи и Горя
Десятками ртов умирающих вторя
Занес над поверженным балином Труту
Желая прервать его праны Вируту
Последними силами дух оковав
Отбил витязь храбрый удары булавы
Осел на колено, к твердыне припав
Прервал смертный страх изнутри, как отраву
Вложил в меч он жаркие агни Атмана
Сгорел балин светлый в священном пылу
Но прежде окончила этому злу
Дороги Врага рассеченная рана
Растаял и сгинул тогда призрак Ночи
Развеял туман его темные клочья
Но с бестией Горя и Митры не стало
Эпоха Покоя и Мира настала...
Самайа удивленно смотрела на друга. Казалось ей сейчас, что старые и толстые врата духа целителя с легким скрежетом приоткрылись, выпустив несколько лучей утреннего света от звезды, покоющейся в сердце вана, древнего, как мир. Только сейчас она осознала, насколько мала и молода её собственная душа и насколько она беззащитна. На её лице читались все её же мысли, когда мысли Кавитаа парили далеко и недоступно у самого неба. Видимо буря эмоций отразилась на лице лучницы, и ватхар, хорошо видящий во тьме, нахмурил брови и слегка отстранился. Первым заговорил Джагат:
- Да-аа, мне знакомо имя Митра рода Метара, однако кроме имени больше я о нем ничего не слышал! Возможно ли это, но и наши золотые своды Друты, сколь они не были бы глубоки и древни, не помнят уже этих кругов...
Желтые светлячки глаз Эрудуса несколько раз моргнули в темноте:
- Три песни, всего три песни осталось с тех незапамятных времен. Даже мне эти строки кажутся ветхими, как дерево, давно потерявшее листья и кору. Но нам не стоит останавливаться! Думается мне, что путешествие до пещеры Мыса Звезд необходимо в любом случае завершить. Дхаути, ты можешь идти?
Ватхара приподнялась с пачки сухих листьев, которая аккуратно постелена была под ее спину:
- Да, я вполне, да и что мне будет то. Подумаешь, лес разговаривает. - Рассеянно поправила она волосы и накинула тяжелую суму. - Долго еще идти?
- Нет, как видите, мы у подножья, - ответил за Кавитаа гном, - Эти места мне уже знакомы, хотя и был мой народ здесь последний раз кругов сто пятьдесят назад, когда я еще был юн и носил плащ наследника... - таэл замолчал на полуслове и пошел вперед твердыми шагами.
Граница леса осталась за спиной, путники выбрались на небольшое поле. Жесткие ветки осенних трав ныряли под полы плащей, напевая бесконечную песню сухого шума. Желтое поле, ночью однотонно серое, освещала Лога и уходящий в фазу затмения Бала-Даа. Через половину часа Весов серая лента равнины резко прервалась, упершись в черную тень скалы.
Таэл словно и не выбирал дорогу: часто шел прямиком через кусты и каменные сады поля, ловко перепрыгивая через трещины и канавы, вымытые ручьями и речушками. Одному ему был ведом этот путь, размытый временем, давно неторный путь.
Ночная прогулка приостановилась, когда путники подошли к отвесной скале, взлетевшей черной громадой в звездное небо.
- Думаю, что здесь пока передохнуть стоит. Где-то здесь была лестница. - сказал таэл, прежде чем растворится в кустарниках нивурата и каменных глыбах.
Тут их слух не различил ни присутствия животных, ни других существ, что, в целом, было обыденным в период осени, когда начинались Дни Ветров. Всякая живая тварь старалась поскорее найти убежище в такие моменты, а некоторые животные и вовсе в этот период впадали в спячку. Поэтому Кавитаа без особой опаски набрал сучки и коренья сухого нивурата, опустил макушку своего янтарного посоха в центр кучи и слегка потряс древко. Из тлеющего красного света янтарного шарика побежали белые светлячки по хворосту. Первые светлячки не добегали и до середины кучи, однако следующие из нагоняли и все большим числом копошились по кончикам веток.
- Что теперь надо сказать? - с хитрой ухмылкой проговорил чародей, взглянув на девушку.
- Эм, - пробудилась от мыслей лучница, - сейчас вспомню! Кажется, эм, Acira-dyuti!
В мгновение белые светлячки с треском разорвались, и молния, вырвавшаяся из кучи хвороста, вонзилась в серую глыбу гранита, выбив красные искры из кремния и разрубив здоровый валун, зиждившийся в трех шагах от чародея, пополам. Костер ел сухие сучья на расстоянии десяти шагов от костровища. Вид у Кавитаа был, мягко говоря, озадаченный. Целитель медленно повернул голову к Дхаути, потом на камень, потом снова на девушку:
- И что. Дхаути, ну сколько раз тебе говорить, что заклинанием молнии не разжигают костер!
- Ой, прости, Кави, я перепутала! - фыркнула лучница, закрыв улыбку ладошкой, когда сбила язычек огня с походной сумки. - Просто корневая основа так похожа на Acala Atasa!
Оторванный кусок валуна шлепнулся в кусты прочь от посоха Кавитаа.
- Дхаути! - Ругался целитель. - Разве так можно шутить с Рабхасом!
- Все, все, хрестхин Кавитаа, я больше не буду, - примирительно подняла ладони девушка, - зато как - то веселее стало!
- Весело ей, - пробурчал Эрудус, туша сапогом траву.
В это время из кустов нивурата вырвался Джагат с двумя топорами наперевес и угрюмо-боевым выражением лица. Мимолетно отметил ситуацию и расслабился:
- Что-то сверкнуло и громыхнуло, я как раз на подходе был, у вас все в порядке, какого тамованта тут произошло? - взгляд гнома пал на выжженную полянку.
- Мы с Дхаути костер разводили, - как ни в чем не бывало ответил Кавитаа.
- Хах, вот это разожгли, хах-ха! - Поммеялся таэл, треся топорами. - Я нашел тропу! Если поторопимся, то до рассвета будем наверху!
Ватхары набросили поклажу на плечи и приготовились к восхождению. Джагат снова нырнул в кусты. Путники некоторое время пробирались по едва уловимой тропе до каменной стены. На вид стена была гладкой и без трещин, не имеющая ни одного более-менее удобного зацепа для подъема. Этот факт озадачил ватхаров, на что гном довольно проговорил:
- Да, мастера прошлого знали свое дело!
Таэл указал пальцем на трещину в траве, у скалы. Трещина была достаточно широкой, чтобы протиснутся в нее одному среднему гному. Данное обстоятельство нарисовало на лике Кавитаа грустную мину, однако чародей не вымолвил ни слова и предложил себя в качестве первопроходца.
- Спуск вниз, чтобы подняться вверх - хитро! - промолвила лучница.
- Верно, познав дно, познаешь небеса, как говорится, - довольно пустил пальцы в бороду гном, - вход на тропу под скалами!
Путники сняли поклажу. Эрудус медленно спустил ноги в трещину и, держась за холодные камни, погрузился в непроницаемую темноту.
- Давайте вещи! - прозвучал заглушенный камнями его голос.
Джагат учтиво перехватил суму у ватхары, поклажу Кавитаа и свою, спустил в трещину. С особой осторожностью таэл передал посох чародею, Дхаути лук и стрелы свернула в плащ и пошла следующей.
Трещина уходила под монолит горы, неощутимо меняя свою форму. Вот путники только что кое-как протискивались в расселины естественного излома камня, и вот уже ноги на ровной поверхности, а рука касается гладкой стены тоннеля. Через десяток шагов даже высокий Кавитаа распрямил спину и по привычке перехватил посох в левую руку, щелкнув концом древка по каменному полу.
- Будьте осторожны, - предостерег гном, - проход этот могут использовать для себя дикие звери. Конечно, для ватхар дикий зверь, что друг, но бывают тут такие создания, которых язык не повернется назвать животными!
Ватхар сотворил в янтаре посоха маленького светляка, чтобы рассеять темноту. Легко ориентировался только Джагат, ватхарам нужен был хотя бы самый слабый свет. Светлячок осветил прямоугольную арку прохода. Иногда на стенах вырисовывались следы, оставленные инструментами горных дел мастеров. Джагат, проследил за Кавитаа:
- Мои предки, серые таэлы гор Парящих, прокладывали проход в тайне и спешке. Когда-то, в те древние времена, от Мыса Звезд до берега спуска не существовало! Проходом пользовались не часто. Вскоре мы отсюда ушли на север и Южные Врата снова стали необжитой и дикой землей! Толком так и не укрепились...
Больше гном не говорил, поманил ватхаров по коридору и молча пошел впереди. Тоннель оказался небольшим по протяженности. Вскоре слева сверху замаячило серое размытое пятно на камнях, отмечая выход из пещерки. Проступающий утренний свет серебрил ребра ступенек, ведущих вверх. Шаг за шагом путники преодолели каменную лестницу и выбрались на поверхность. Стояли они на макушке серого монолитного зуба скалы, а внизу, в зарослях, чернел круг выжженной травы.
- Славно спрятали проход! - только и вымолвил Кавитаа.
- Вот и тропа, - указал Джагат за спину Эрудуса.
То, что таэл назвал "тропа", на деле оказалось узкой лазейкой у нависающих скал, уходящей в продолжение от каменных ступеней и вдоль каменных зубов.
- Еще немного осталось, - уточнил гном, взглянув на скучнеющий лик Дхаути.
- Вверх, месяц Предветрия посвящен слову "Вверх", - проворчала девушка, поправив заспинную сумку и оружие.
С первыми лучами Солнца путники завершили восхождение, и когда цель их была достигнута, южный хребет Паттры озарился во всем своем великолепии.
- Махаа-Шайла, южный страж земель Парящих, - воскликнул таэл.
Тропа прекратила виться, путь пролег по каменным зубам, за которыми их ждал долгожданный пик. Вскоре в беспорядочном гранитном рисунке ступеней образовался строй и сапог Кавитаа ступил на ровную площадку, грани которой украсили таэльские руны. Вслед за Эрудусом на склоне показалась Дхаути. Девушка не смогла преодолеть соблазн скорее взглянуть на легендарный Мыс Звезд, поэтому широкоплечему Джагату пришлось попыхтеть, дабы не отстать от лучницы.
Часть скалистого пика была аккуратно срезана и застелена ровными плитами серого гранита. Впереди, под тенью нависающей стены, спрятался вход в бесконечные чертоги подземного народа. Вправо площадка ширилась, отодвигая скалы по кругу. Центр круга захватил огромный дуб, своими могучими кореньями вздымая плиты. Дерево давно переросло ему отведенные пределы и ныне высилось из холодного камня горы, словно и не нуждалось в почве. Кора его за много кругов окаменела у основания, однако листва его по прежнему шепталась на ветвях.
- Дункантаур - дерево сказателей! Под этим древом собирались анилы. А там, над обрывом остатки Южной сторожевой башни Паттры, - разъяснял Джагат, - более тысячи кругов назад серые таэлы и светлейшие анилы вели беседы, писали истории своих родов и делились новостями.
- А туда нам следовать? - указал Кавитаа на расселину, вход в которую привалил громадный кусок скалы.
- Верно, только камня этого не было! Обвал был давно, нутро его отдыхает и трещин в нем больше нет, - приложил ладонь к скале таэл, - во мне проснулся зверский аппетит, друзья, не желаете подкрепиться?
- Я не прочь облегчить свою сумку, - обрадовалась лучница, сбросив ношу на травяной полог, - что нам приготовил там целитель?
Дхаути пустила руку в суму, нащупала что-то и застыла, глядя на своего друга:
- Камни, Кави, я тащила от самого берега булыжники, как это понимать? - злилась лучница.
Эрудус только развел руками, сделав пару шагов назад, на всякий случай:
- Дхаути! Это ведь не просто камни, неужели не узнаешь?
- Позвольте, хрестхин ван, мы все их тащим, - вклинился гном, - двенадцать камней, три у вас, четыре у милейшего Кавитаа и пять в моей суме!
- Камни Круга, их присутствие облегчит нам поиск! - говорил чародей, - а еды у нас всего на несколько дней...
***
Множество рыбацких шхун ходило вдоль берегов и песчаных отмелей острова, сотни раз пережидали корабли в тихих бухтах
непогоду, но не нашлось место исследователям среди матросов, желавших бросить вызов землям песчаных людей.
- ... Не удивлюсь, если мы встретим на пороге Гарлоса и Урвоса из нирудацких сказок.
Подобие тропы под ногами постоянно норовило прерваться. Однако кто-то хаживал по ней регулярно: веточки горных кустарников на краях были потерты, неясный след проскальзывал на песке.
- Все равно, лишь бы в употттреблении не было тамовантов!
- И магов, - добавил Меллторн.
Природа ощутимо менялась. За каждым следующим холмом трава колосилась всё выше, песок уступал камню и буро-черной земле. На следующем холме показался еловый лес. Такое разнообразие смущало своей неестественностью. Мог ли удивить оазис путника, изощрённого в скитаниях по пустыне? Обрадовал бы, но не удивил. А этой долины тут быть не могло. Если только не волшебство, невероятное, способное целую долину разом занести невесть куда. Огромное озеро в центре, красный игольник по берегу, и тени исполинов.
- Тару в пустыне, никто не поверит! - Утвердил Меллторн, оглядываясь с очередного холма.
Тропа превратилась в накатанную телегами дорогу, местами стала непроезжей, но точно проходимой. Границу дороги отметить не удалось, переход был плавным и нарастающим, как и ельник, с мирно качающимися на ветру пушистыми лапами.
Принесло прохладу от воды, возродив жажду. Маайин ничего не добыл из поискового заклинания мага. Да и не стоило. Сумрачный зверь выбрал, очевидно, только один вариант для траты рабхаса, тот, который спас жизнь магу. Рохан же, благодарный своему нежданному спутнику, больше ни на чём не настаивал - увиденного ему было достаточно для долгого и последовательного осмысления.
- Мнного дхауу, - раздалось из черного клубка, - месссто питает себя само!
- Дхау - исток, это же на ватхарском?
- Увважаемый маг знает язык лессных жителей, он емму пригодится.
- Все ты знаешь... дхау, да это место пропитано магией. Не удивлюсь, если в том озере за место воды блестящая на солнце и булькающая в чистом виде Сила!
Под босыми ногами хрустели ветки, лапы моргулютника недовольно дрожали, растревоженные шествием Рохана. Приятный озноб от лесной прохлады и запах светлинок...
- Погоди, Маайин, - вдруг остановился Меллторн, поражённый догадкой, - нет, не может того быть!
Тамовант полурасстаял в тени деревьев, особо не реагировал на мысли человека. Жёлтые огоньки его глаз следили за вершиной следующего холма. Обратил взор туда и маг за несколько секунд, прежде чем бросится на землю под полог моргулютника. Над листвой, чиркнув пару травинок, пронеслась стрела, с глухим стуком вонзившаяся где-то в десятке мер в дерево.
- Хорррошая реакция, - прозвучал над ухом глас тамованта.
Перевёл дыхание. Слава Изначальному, что не забылись звуки пения снеханской тетивы. Веш всегда учил слушать...
Не ожидая, когда следующая стрела пригвоздит его к земле навеки, маг пополз под тень елей, подтягивая за собой посох. Попытался подняться и осмотреться. Вовремя пригнул голову. Стрелок, казалось, видел сквозь деревья, бил расчётливо и на поражение. Лезвие наконечника одной из стрел срезало ветку перед глазами.
- Радушная встреча, - полз и шептал Рохан.
Силы не было отразить атаку, дух, как пустой колодец - был глубоким, но с сухим дном. Тамовант исчез, однако был рядом, ожидая в бездействии. Маг смотрел в пустоту с немым укором: не было жения говорить. Ещё пять стрел пролетели рядом, не задев ни разу. Меллторн лежал на месте, как и Маайин, в неподвижности.
Свист оперения прекратился, а через минуту неподалёку прозвучал голос:
- Etalin kres, a viter, meni a les!*
- А у меня есть выбор? - хмыкнул Рохан.
- Daret u lau!**, - ответили легким и низким женским голосом.
Говорила она на чистом снеханском.
- Akus majevit***, - Рохан перешёл на снеханский с общеимперского, - Вы понимаете, что я сказал в начале?
- Нимногоо.
- Почему вы меня атаковали? - поднимался Рохан.
- Я принялаа тебя за пустынник! - ломая и коверкая продолжала собеседник. - Я стрелять, чтобы ты быть на месте!
Солнечные пятна, проступающие сквозь тени деревьев, размывали контуры женщины. Просторный короткий плащ в цвет листвы, кожаная кираса поверх короткого зелёного платья выдавали в ней снеханскую соглядатаю из отряда разведчиков. Кожаные наручи и наплечи потёрлись от времени, вязовый орнамент на них местами выцвел и потерял форму. На кирасе заметны были следы заплат, аккуратно закрывающих надрывы, видимо, после попадания стрел или иного колющего оружия. И как бы не был изношен наряд соглядатай, лик её цвел молодой свежестью, а свободные локоны белых волос пушились чистотой полевой кховы. Взор карих глаз встретился с глазами Рохана, смутив мага, внезапно вспомнившего о своем худом виде.
- Я Меллторн, Меллторн Рохан, - представился он, пытаясь пригладить рваные лоскуты рукавов, - я не пустынник, я из Рано, земель Таквана!
Девушка внимательно осматривала Рохана, приблизившись на несколько шагов. Короткий гвардейский лук держала в руке, но вытянутую стрелу вернула в колчан.
- Ты вышэл из Дуора? - внезапно утвердила она. Во взгляде читалось понимание.
- Не ведаю, но если я понял... - замешкался маг, - ты также из Дура!
- Пойдём, ты должен видеть тебя Паалан!
Рохан уголками губ улыбнулся.
- У вас есть вода? - сглотнул комок в горле, - vira?!****
Девушка подняла в удивлении брови:
- Viruta, меня я звать так!
* Можете встать, маг, обещаю не стрелять (снех. яз.)
** Зависит от вас (снех. яз.)
*** Радостная встреча (снех. яз)
**** Утолить жажду (в буквальном переводе, ватхар. яз)
***
Желудок прилип к позвоночнику. Три дня не ел, если не считать семян из шишек, да пары фиолетовых ягод джайлунары. Маайин скрылся от глаз, не торопился заявить о своём присутствии. Теперь маг чувствовал тонкую нить, связывающую его и тамованта.
Какую же радость может принести хлебная похлёбка и так приятно льющийся по горлу сур. И самое счастливое: гривастая серая кобыла, разделившая меры пути по тракту взамен сбитым пяткам человека. Вирута, не торопясь, двигалась справа, держась за упряжь.
"Есть в этом мире те, кто за нами приглядывает, - думал Рохан, - а за некоторыми не только приглядывают"
Двигались в тишине. Не тревожа гостя этих земель, вела она странника туда, куда сам Меллторн хотел, но не рассчитывал попасть.
Через пару патх размеренный ритм природы разбудил топот копыт и лязг металла. На тракт из-за колка елей выбрался конный ницетар балинов. Голубые стяги Вивита торжественно развивались над воинами, как воздушные змеи. Играли лучи солнца на доспехах. За конными клубилась шлейфом пыль, твердь подрагивала от массивных копыт рыжих и пегих лошадей. Отряд приближался не суетливо, но быстро. В паре мер перед Вирутой и Меллторном авангард врылся в землю. Ровный ряд всадников расступился перед конем высокого балина. Голову того венчал узорный шлем желтого металла, белый конский хвост в навершие, наносник украшала искусно гравированная голова сибера. Тем же металлом переливался и его доспех, к которому крепился синий плащ. Навстречу ему вышла Вирута. Воин спешился. Они обменялись парой фраз, смысл которых Рохан не уловил. Несколько раз балин поднимал взор на мага:
- Меллторн Рохан, - на общеимперском обратился балин к нему, - Я - Кирин Чаару, приветствую тебя в долине Дур-Аасада! Причину твоего появления нам ещё предстоит разобрать. А сейчас ты наш гость! Дайте ему коня!
Из рядов всадников вывели крепко сложенного рыжего мерина и передали поводья магу. Разведчица оседлала серую кобылу и бросила мимолетный взгляд на Рохана, внимательный взгляд карих глаз. Раздался высокий гул акскалового рога и ницетар развернул ряды на север, сомкнувшись за Меллторном.
- Не спешши с вывводами, - прозвучал у уха знакомый голос Маайина.
Маг огляделся. Вокруг встречались суровые лица всадников под шеломами, изучающий взгляд Вируты и не более. На что способны тамованты, мало кто знает.
В час Пика отряд преодолел последний перевал и спустился по тракту в долину. Над деревьями замелькали шпили башен. Одни из них были скошены, другие отсутствовали вовсе, некоторые сохранили свой первозданный вид. Лес расходился по сторонам, уступив просторам равнины. И на равнине, уходя в небо сотнями башен и крыш, высился чудесный белокаменный город. Ни многие круги, ни залатанные стены, ни проросшие сквозь камень тару не тронули его величия. Город жил, хотя и не полной жизнью, но холодный белый камень украшали флаги, а столбы дыма из очагов грели своим домашним благополучием.
- Город, сошедший с картин! - только и вымолвил поражённый увиденным Меллторн.
- Каркара! - торжественно объявил Кирин. - Город, который мы отстояли, теперь наш общий дом, место наших дум, деяний и ошибок, но тем не менее любимый дом!
Чаару с гиком пустил галопом коня, и ницетар, вытянувшись стрелой, помчался под наступающую тень Каркары в час Склонения. Конь Рохана, почуяв радостный бег собратьев, привычно ринулся в общем строю балинов без помощи седока. Поэтому Меллторну оставалось только держаться в стремени, да дивиться резвости вивитских скакунов. Всего пять часов назад он думал, что больше нет в этом мире вещей, способных его потрясти. Ибо то, что он осязал вокруг себя не было миражом. Легендарная Каркара, под стенами которой Север и Юг схлестнулись в величайший Самар, стояла в своей первозданной красе, давно исчезнувшая в памяти Ганы, и существующая в песках Вам-Уркая в долине Дур-Аасада.
