Глава 2. Плоды Силы.
Лес Вестана дремал, посапывая восточным бризом в кронах деревьев. В глубине чащи круглолистных кустарников нивурата расцвел друхару, разбрасывая многочисленные белые лепестки и выдавая себя лишь слабым фиолетовым свечением сердцевины бутона. Не часто глаз мыслящих видел столь редкий и великий дар природы. Друхару цвели ночами, раз в девять кругов и всегда в разных местах. Ныне цветок выбрал неприметное место: глухой овраг на склоне горы.
В немой тьме вспыхнули две точки зеркальных глаз сибера, подобравшегося беззвучно к растению. В слабом свете цветка приобрела очертание пушистая морда большой кошки. Сибер медленно приблизился к цветку, мохнатым носом втягивая в себя тонкий аромат и подергивая ушами с кисточками меха на кончиках. Кошка радостно фыркнула, нырнув всей мордой в бутон друхару, сомкнув в удовольствии веки. Гордый цветок к такому обращению совершенно не был готов, предупреждающе выпустив из бутона облако фиолетовых светлячков. Но, видимо, сибер только этого и ждал, бросившись ловить пылинки нектара, клацая зубастой пастью, как несмышленый котёнок.
Битва цветка и кошки достигла апогея, когда за кустами нивурата, на поляне, шевельнулся первый камень из двенадцати. Сибер остановился, навострил уши, в нерешительности опустившись всем телом на сухие листья лесного покрова. На гриве хищника угрожающе поднялся мех. Недолго думая, кошка рванулась в противоположную от поляны сторону, растворившись во тьме леса. С ветвей саше и эльмов бросились врассыпную сонные птицы: от поляны бежало прочь всё живое, - пока подёргивались в немых конвульсиях валуны. Даже ветер перестал качать ветви деревьев и цветов у круга. Воздух задрожал. Ещё секунду и камни оторвались от земли, вынырнув серыми тенями из полевых трав. Они уже не вибрировали, а гудели, наращивая громкость и частоту гула. Будь на поляне сейчас даже самый захудалый маг Ганы, он бы верно отметил, что далее произойдёт разрыв пространства, расширится зелёный круг, а через минуту дыра исчезнет, бросив камни обратно на землю. Но сегодняшняя ночь была чуждой от начала и до конца порядку вещей и событий на Мединии: круг камней медленно сужался, терялся строй. Первыми упали в семи мерах друг от друга два валуна, на них взгромоздились следующие два, удерживаемые неведомой силой в вертикальном положении. Так все двенадцать камней упорядочились в два столба по шесть.
Зловещее уханье валунов прекратилось, и в это же мгновенье округа ответила кратковременным рокотом дюжин серых булыжников. Долина реки Ратрек и ближайшие предгорья Эльма и Вестана пророкотали громовым баритоном. Лежащие в реках, в завалах, в лесах, поросшие мхами, сгинувшие под землёй, камни Дура просыпались. Вот один камень вырвался из ничем не примечательного дома в Рано, пробил крышу сарая другой, иной выдрал с корнями дерево близ крепостных стен. Над поляной померкли звёзды. Туча валунов уплотнялась, направляясь к столбам. Воронка каменного смерча в наступившем молчании стягивалась. Из потока вырывались валуны, вставая в ряды будущей арки. Невидимая рука бережно поднимала кладку. Ворота росли. Вскоре два столба поднялись над стволами эльмов, достигнув высоты не менее двадцати мер. По камням потекли змейки зелёного свечения. Столбы, хрустя валунами, сошлись своими пиками в арку, а змейки окаменели, застыв в кристаллах Шума. Все это произошло настолько быстро, что спящие в домах Рано, на фермах и в ближайших деревнях люди лишь поменяли отлёжанные бока на не отлёжанные, а иные перестали храпеть, натянув одеяло на нос. В конец часа Забвения глубокий сон окутал род человеческий.
***
Мэллторн быстрым шагом покрывал путь до западных врат. Тяжелая сумка билась о пояс. В правой руке маг сжимал простой чёрный посох, усеянный синими узорами, цокающий о мостовую центральной площади. В этот раз Рохан решил идти напрямую, экономя драгоценные крупицы времени, желая незаметно покинуть город до рассвета.
"Незаметно - это красиво сказано, - думал молодой волшебник, - по крайней мере, в столь поздний час у меня есть шанс замести след. Хотя, кому я вру, Веш ясно дал понять, что с таким заклятьем меня разыщет любой околит третьего листа! Значит, надо немедленно затеряться. - Мэллторн обернулся, устремив взор на тёмные силуэты эльмского хребта. - Безумие, но именно этого сейчас мне недостаёт!"
Маг повернулся спиной к западным воротам и пошёл в сторону реки. Он тенью скользнул мимо стражи под накатившей тьмою нежданно погасших сторожевых факелов. Обернувшись в чёрный плащ, волшебник растворился в листве саше, вынырнув из рощи у причала.
"Почему я раньше об этом не подумал? - спросил себя Мэллторн, отталкивая от илистого берега маленькую лодку. - До хребта через мост часа три идти! А так, один час - и я на месте..."
Выжав полы намокшего плаща и вылив воду из сапог, Рохан взялся за вёсла. На днище малого судна барахталась сумка, набитая различной снедью и походным инвентарём, собранным наскоро, но обдуманно. Ничего лишнего: маг отдал камни Шума мастеру. В душе еще теплилась надежда на то, что он вернется.
Ночные воды Ратрека мерно бурлили под вёслами, лодка покачивалась в такт гребли. Мысли Мэллторна сплетались с волнами реки, с рыбацкой лодкой, тонули в свете двух лун, в звёздном небе, в удаляющихся огнях причала, в дыхании восточного и ещё по-летнему тёплого ветра. Схожим образом, вот также в ночь, в час Забвения, несло течение могучей реки маленькую лодку, в которой пребывали двое: мальчик и маг, ученик и учитель:
- Мне иногда кажется, что можно упасть туда, если расслабиться и не держаться за лодку! - говорил мальчик, задрав голову к ночному небу. - А там есть дно?
- Кто знает, может и есть! - добродушно посмеивался маг. - Этого никто не знает.
- Когда я вырасту, стану таким же великим волшебником, как и ты, дядя Веш, я обязательно отыщу его там, среди светлячков и планет! - восхищённо, любуясь на звёзды, твердил мальчик.
- Конечно, мой друг! - улыбнулся маг и сбросил за борт весла, выравнивая ход лодки к берегу. - Придёт время, и ты станешь великим волшебником, Мэллторн, последний из рода Роханов...
Молодой маг перестал грести, откинувшись на свою дорожную сумку. Память прошлого некоторое время ещё цеплялась образами и картинами, но уставшее сознание безжалостно меркло, уступая место глубокому сну.
...Снова на той же поляне. Деревья и долина лежат в непроглядном тумане, утро. Пения птиц не слышно. Глухая тишина. Долгое время ничего не происходит. Маг не чувствует живого вокруг. Разве что взгляд, вцепившийся в спину: голодный взгляд, придавливающий к земле, разрывающий душу и лишь сеющий страх! Он пытается оглянуться через плечо. Тело не поддается. Еще немного и волшебника поглотит безвольная и мерзкая слабость.
"Ну уж нет, - разозлившись, говорит себе Мэллторн".
Разрывая мышцы, в невероятном усилии, он обращает свой взор на того или то, что так нагло и злобно смотрит. И видит лишь зеркало зелёного круга портала, в волнах которого отражён человек, отдалённо похожий на него самого, но в чём-то иной. В чём?
Рохан проснулся от грохота. Лодчонка шаталась из стороны в сторону, рискуя перевернуться. Он схватился за борта, пытаясь вернуть себе ориентацию в пространстве и в месте пребывания. На фоне вошедшего в зенит красного диска Бала-Даа проносились темные точки. Трудно было определить, на какой высоте они передвигаются, не имея возможности сравнить с чем-либо. Некоторое время спустя, вслед за промчавшимися точками, по воде прошла рябь от грома, ударившего где-то в округе и отдавшегося в стороне Твелека.
- Что за гром среди ясного неба? - задал себе вопрос Мэллторн, оглядываясь по сторонам. - Сколько я спал? В такой момент дал волю сну...
Маг направил лодку носом к берегам леса Эльма. Река заворачивала за лесные скалы ватхарских вотчин. Последний раз блеснули огни удаляющегося городка Рано.
- Бхир меня подери! - выругался Рохан, узрев, как лодку заполняет вода через разорванный слева от ноги борт.
Приложившись к вёслам, чародей рванул судёнышко к ближайшему утёсу, поросшему нивуратом. Течение под скалой ускорилось, разгоняя и без того несущуюся по волнам лодку. Ужас прокрался в душу, норовя задушить способность разума мыслить. Мэллторн осознал, что его история может тут и закончится...
Дальнейшие события маг третьего листа помнил смутно. Перед тем, как лодка налетела на подводные камни, издав предсмертный скрип разрывающихся досок, Мэллторн снова ощутил на себе чей-то взгляд, как в недавнем сне, но не злобный, а скорее осуждающий и ироничный. Маг грёб к берегу. Мир окрасился в фиолетовые тона. Кольцо Веша на пальце начало пульсировать внутренним огнём, ожили змейки лепестков. Но Рохану было сейчас не до кольца: в шумящем потоке вод Ратрека он пытался зацепиться за скользкие камни, торчащие темно-зелёными клыками у крутого берега скалы. Силы покидали Мэллторна, студёная вода осенней ночи высасывала тепло из тела и сдавливала дыхание. Посох и сумка остались в потонувшей лодке, лишив чародея магического инвентаря.
- Parikshit pat pattra! - прохрипел маг, пуская в расход воздушное заклинание Паттры в последней надежде на его проявление.
Яркая вспышка оглушила сознание, тьма окутала взор.
***
Ворота урчали, но в этот раз слито, певуче. Арка дышала, вспыхивая зелёным на выдохе. Воздух внутри ворот уплотнился. Вот уже лес, притаившийся с противоположной стороны от склона долины, перестал быть виден через проём каменного строения. Её заполнил клубящийся серый туман, постепенно вытянувшийся в одну плоскость. Серое зеркало колыхнулось, от центра поплыли разводы. Они многократно отразились от стенок из валунов Дура и погасли. Гладь было успокоилась, но снова исказилась, словно по ней застучали невидимые капли дождя. Зеркало выгнулось. Сквозь серую ртуть проступили силуэты, контуры приобретали очертания. И эти очертания пугали своим внешним видом: за призрачной пеленой угадывалась фигуры существ самых разных форм и размеров, в своей возне пытающихся порвать ткань тумана когтистыми лапами, рогами и бивнями, прокусить острыми рядами зубов. То, что пыталось ворваться в этот мир с той стороны, беззвучно выло и стонало. Друхар поспешно закрыл бутон. Не способный передвигаться, цветок попытался скрыть своё присутствие, опустившись всем стеблем к земле.
Кристаллы врат угрожающе вспыхнули белым, внезапно присмирив призрачное войско существ. Стена портала снова стала зеркалом. Серая ткань полотна Дура растворялась, как капли росы к полудню, открывая чёрный провал на всю двадцатимеровую высоту арки. Возникший контраст тьмы и света странным образом не перекрывался: свет арки и чёрный провал её центра зачаровывали своей неземной красотой. Трава на поляне и кустарники нивурата разом вспыхнули и через мгновение осыпались пеплом в десяти шагах кругом от ворот.
Из портала вынырнул огненно-красный шар, похожий на драга, но размерами раз в шесть больше. В плазменном пузыре волнами двигалась лава, рисующая красно-оранжевыми бликами на эльмах многогранные фигуры. Шар двинулся к деревьям, потом подлетел к поникшему друхару, чудом выжившему в огне кристаллов Шума, и нырнул обратно в дыру, исчезнув во мраке. Затем снова появился, сорвался с места в ночное небо Мединии, затерявшись среди звёзд.
За нежданным гостем на выжженную землю ступило человекоподобное создание. У него не было оружия в руках, его руки сами по себе были оружием: длинные когти серой стали, слегка изогнутые, напоминающие таэльские кинжалы, выпущены на всю длину. Существо двигалось слишком плавно и легко, чтобы утверждать, что матовые черные латы, в которых оно пребывало, не являлись его кожей: каждая стальная чешуйка пятигранной формы на теле пришельца жила отдельной жизнью, изгибаясь и вытягиваясь вслед движению носителя доспехов. Пара рогов, похожих на рога косули, таких же иссиня чёрных, как и их хозяин, увенчивала голову. Лицо пришельца не имело рта: длинный острый подбородок, слегка выделяющийся прямой нос, на месте ушей только их очертания. Большие, миндалевидные, зеркально чёрные и совсем не имеющие зрачков и век глаза. Существо было среднего телосложения и роста. Плечи, локти, колени и позвоночник несли на себе шипы.
Нечто расширенными глазницами изучало окружающее пространство, отступая от портала короткими шагами. Жар кристаллов, казалось, не волновал его. Непонятно, почему друхар так сильно интересовал сегодняшних гостей? Но пришелец не стал исключением, нагнувшись над поникшим стеблем, как это сделал плазменный шар. Он приблизил свою руку, втянув когти в пальцы, и осторожно коснулся бутона. Цветок медленно выпрямился и раскрылся, на что создание одобрительно кивнуло.
А в это время чёрное полотно раскрылось сразу трём пришельцам, драгам, таким же, как и первый, только других цветов и оттенков: холодно-голубого свечения, матово-зелёного и темно-оранжевого.
Двуногий пришелец проводил драгов взглядом зеркал, в которых отразились быстро исчезающие светлячки, и обернулся к вратам. В портале по-прежнему клубилась непроницаемая завеса тьмы. Он чего-то выжидал, озираясь на пик арки, то сжимая пальцы в кулак, то выпуская когти. Всё это происходило в полном молчании, под звуки тихого гудения портала. Несколько минут ничего не происходило...
Чёрный в одном стремительном прыжке кинулся от врат, перекатившись за край проёма. Заняв атакующую позицию, выбросил перед собой когтистые пальцы. От пика арки до земли дыра вспыхнула фиолетовым огнём, извергнув из себя тысячи осколков: летели камни, куски горящего дерева и огненные капли раскалённого железа. На той стороне портала что-то взрывалось. Долину и городок Рано накрыла туча пепла и мусора. Из всего этого хаоса вывалился фиолетовый шар, весь в жёлтых царапинах и тёмных пятнах. Он не вылетел, а кое-как выкатился из тьмы. Осколки, летящие вслед драгу, застывали в воздухе, у поверхности плазменного сгустка, теряя скорость.
Черный тем временем крушил размашистыми ударами когтей камни Колаахалы, с рычанием вырвав один валун из строения арки. Свет кристаллов начал меркнуть, переходя от белого к зелёному, пока полностью не погас. Врата дрогнули, как исполинское дерево тару в дни Ветров. Сила, удерживающая камни, гасла, как и полотно Дура. Дыра снова затягивалась серым. Но Черному, видимо, не удалось разорвать связь между пространствами вовремя: сквозь прорехи тумана вырвались два существа, два фантома, от ног до головы состоящие из взвеси пепла. Глаза их светились двумя углями. Не раздумывая, они бросились к неподвижному драгу, который находился сейчас в десятке мер от разваливающихся ворот, истекая жёлтыми каплями то ли крови, то ли огня. Стремительный бег пепельных созданий едва успел перехватить Черный. В броске он оставил в раскаленном воздухе пять росчерков, разрубив одного фантома пополам. Пепельное тело на глазах превратилось в дымку. Второй подхватил с земли золу от недавно сгоревшего нивурата и метнул в своего преследователя. В темного пришельца полетело самое настоящее копье с металлическим наконечником и деревянным древком.
- Vihaa satyataa, - выставив ладонь перед смертоносным оружием, мягким спокойным голосом сказал Черный. Слова рождались в окружающем пространстве, или, возможно, не были произнесены вообще.
Не долетев пары мер, копье развалилось в пыль.
Темный гость ответил незамедлительно, выхватив из медленно оседающей арки камушек Шума и метнув его в пепельного. Минерал пролетел сквозь торс, не причинив, на первый взгляд, ни малейшего вреда фантому. Однако, что-то треснуло в целостности этого существа: издав нечеловеческий крик, призрак повторил участь своего родича, распавшись в серое облако...
***
Ницетар Паура видел всё от начала и до конца: как собирались камни, как росла огромная конструкция на вестанском предгорье, тенью на фоне заходящего Бала-Даа.
- Дори, быстро за Наместником, Рокс иди в храм, и пусть зажигают огни Рабхаса! - командовал Паур.
Городок Рано просыпался, не дождавшись утренней зари. Из домов выбирались жители, рассеяно глядя на проносящуюся по мостовой охрану. Вот уже и маги Трилистника молчаливой делегацией в черных плащах с синими кантами потянулись к западным вратам. От вестанских холмов разносился по округе шелестящий гул.
- Паур, надо увести людей с ферм за стены, - вместо приветствия сказал Веш, оказавшись рядом с начальником стражи. Они стояли на оборонительном пункте стены, наблюдая за происходящим на западе сквозь квадратные прорези, - дай мне пару бойцов, мы должны успеть!
Старый вояка, насторожившись, уставился на мага:
- Успеть? До чего успеть, Веш?
- Сам не знаю! - бросил глава гильдии Синих, направившись к ступеням стены. - Сейчас нам не нужны вопросы, мой друг, важны лишь наши действия!
Размашистым шагом маг спускался по ступеням. В его движениях напрочь исчезла старческая вялость и сонливость. За ним оточенными движениями, держась на эфес меча, следовал Паур в сопровождении трёх лучников.
Над городом вспыхнул желтый огонь в сводах башни Рабхаса. Рано осветился шестью солнечными пятнами от сияния в арках высокого строения храма, окончательно пробудив горожан. К западным вратам спешил Наместник Императора, герцог Сатъюрф, сопровождаемый дюжиной балинов. Группа всадников разрезала толпу зевак, как гребень Эсхатрука режет облака.
- Ваше святейшество! - обратился тумра герцога, балин Барх, присоединившись к группе Наместника на гарцующем чёрном коне. - Балин Паур с мастером Трилистника оправились собирать людей у виноградников Золотой Лозы.
- Это ещё зачем? - нахмурил брови Сатъюрф.
Он предстал перед людской массой в серебристых латах, поверх которых накинут был красный плащ с меховым воротом, на руках его горели красным и синим золотые перстни. В ножнах герцога дремал Пхет-Каарин, дар ватхаров - воющий меч. В свете факелов лицо Наместника выражало глубокое сосредоточение, обременённое тяжким грузом ответственности за город и происходящее. Ястребиным зрением Сатъюрф вглядывался во тьму Двери.
"Что же это такое? Неужели приказа Императора кто-то ослушался?" - сын королевства Ястреба привстал на седле.
- Все по домам! - крикнул Наместник, разворачивая коня к площади и устремив его бег в сторону храма.
- Слышали приказ герцога, по домам, народ, по домам! - обратился к толпе Барх, затем приклонил голову к подошедшему Дори. - Балин Дор, поручаю вам ответственное задание: уведите людей с улиц и скройте под крышами домов! Возьмите западный квартал...
- Слушаюсь, балин тумра! - ответил страж.
Барх отдавал десятки команд собравшимся вокруг него воинам. Постепенно улицы Рано пустели. Люди, видимо, ещё помнили Великую Войну, которая оставила глубокую рану не столько в умах людей, сколько глубоко в душах, несясь от поколения к поколению, впитываясь с молоком матери. Через полчаса от начала рождения Двери никто и не помышлял выйти из дому. Все ощутили надвигающееся, неотвратимое и непредсказуемое. Даже собаки и птицы куда-то исчезли.
Сатъюрф ворвался в залы храма, оглушив эхом звона и лязга лат угрюмые своды пристанища Светлейшего. Его ожидали: в тёмно-багровых балахонах навстречу герцогу выдвинулись монахи, остановив стремительных ход Наместника в Малом зале, у эльмовых резных дверей. Здесь полукруглые своды были низки, но в преддверье Главного Алтарного зала волны арок вытягивались всё выше и выше, бросаясь в глубину неба, венчая свое острие башней Святого Огня:
- Отец Бансильгров уже собирает драга навстречу делегации Белого Трилистника, ваша воля, - из-под тени багрового капюшона сообщил один из монахов, - мы не имеем права впускать любого страждущего до проявления Рабхаса, таков свод Скрижали!
- Свод Скрижали... - возмутился герцог, но все-таки остановился. К Наместнику подтянулась отставшая охрана. - Скажите Бансильгрову, чтобы поторопился: на западном хребте открылся проход или Дур, не известно. Я отправил разведку. Но пока они доберутся до места, неведомо, что может произойти! Горожане скрылись в домах и там пребывают. Одно очевидно, что приказ Императора был нарушен!
- Передано, ваша воля! - ответил монах, не сдвинувшись с места.
В словах служителя Сатъюрф не усомнился. Церковь Рабхаса была сильна и могущественна в своей непонятной церемониальной магии. Не зря эта религия стала главенствующей над остальными в последнюю эпоху Неизвестного на континенте. Служители Светлейшего не подчинялись даже Императору. Они не были обременены налогами в казну и использовали церковные владения по своему усмотрению.
С пика храма сорвалось белое пламя и устремилось на северо-запад, погрузившись в облако пепла и осколков, медленно плывущее ему навстречу. Хребет эльмских гор увенчался первыми лучами Солнца.
***
Перед глазами всё плыло. Тело словно растворилось. Сознание просыпалось в небывалой легкости и ясности мыслей.
- Прости Бхраадж, я не успел, - говорил в голове Мэллторна чей-то печальный голос, - не знаю, как они нас отыскали... Зато смотри, куда мы попали! Какой красивый мир: какое небо здесь и горы. А там, внизу, есть жилища...
- Три отправились в Неизменные Дали, Кирак, - вещал второй голос, произнося с усилием каждое слово, - я иду вслед... вслед за своими братьями и сёстрами, к предкам, за Предел, туда... туда где нет ткани времени и твердыни бытия! Заслужил ли я покой, Кирак?
- Ещё нет, Бхраадж, потерпи, я тебя вытяну!
- Здесь я ощущаю Их, Летописец!
- Кого, Светлый, ты почувствовал? - удивленно спросил первый голос. - Это странный мир, он закрыт от наших мыслей и деяний. Кто может быть здесь, в этом плане...
- Внемли мне, Таар, я вижу надежду для рода Аатман Тулаа! Надежду! Верю, что наше начинание не канет во тьму, верю...
- Бхраадж, не трать Силу, ради всего Изначального!
- Оставь, Кирак, я уже над зелёными лугами Дали... Ещё один идёт за мной, но ему пока рано. Он дал нам надежду! Помоги ему, как он помог нам...
Голоса таяли, как снег под лучами весеннего солнца. Вслед за ними ушла легкость, зато появилось ощущение собственного тела. Казалось, что руки, ноги, туловище и голова разом подняли протест против возвратившегося духа, напомнив о себе приступом боли. Она была нестерпима, зато отрезвила мгновенно. Маг вывернулся, упершись коленями в песочный берег. Горло сдавил кашель: вода выходила из лёгких. Его сковал озноб. Черная рубаха и штаны висели клочьями на теле, плащ исчез.
Меллторн поднял голову, оглянулся кругом, часто заморгал. Расплывающаяся пелена медленно сходила с глаз. Слух восстанавливался от бесконечного гудения тысячи туровых рогов. Зашелестели голубые волны уходящего за горизонт океана. Солнце обожгло, стоило истаять последним каплям воды на коже. Берег плавно стремился ввысь, редкая растительность покачивалась своими жёсткими тонкими ветками. Маг облизал губы. Вода оказалась солёной. Он с трудом выпрямился и сделал несколько шагов, босыми ступнями врываясь в горячий песок. Ещё несколько и ещё. Мышцы, налившиеся свинцом, крепли с каждым шагом. Преодолев сотню шагов, маг оказался на вершине. Открывшаяся картина ошеломила волшебника, заставив его ещё раз протереть глаза и лицо руками: к далёким горам тянулась равнина, изрезанная бесконечными песочными пиками и хребтами, безмолвная и мертвая.
- Да, мастер волшебник! - прохрипел себе маг, едва узнав свой голос. - Вот и дожил ты до тех времен, когда становится абсолютно прав твой учитель относительно твоих похождений!
Он зачесал пальцами длинные волосы.
Не торопясь, спустился к воде, в тень бархана, уселся на белый песок и обратил свой взор, прищурившись, к безоблачному небу. Торопиться было некуда. Тело нуждалось в отдыхе, идти куда-то сейчас - умереть от жажды и пекла. Мэллторн закрыл глаза, прокашлялся и тихо запел:
Не думай, друг мой, обо всём прошедшем,
И не грусти о нас, мы стали духами огня.
Поддерживай его во славу всем ушедшим,
Он помнит имена, нам преданность храня.
Налей вина и улыбнись, мой брат по стали,
Когда твоя к нам память обратится.
Предтечами морей, озер и рек мы стали,
Мы умерли, чтоб снова возродиться.
Исчезнут города, другими будут страны,
Утонут в сени трав дороги к крепостям.
Там древа и луга затянут наши раны.
К земле вернёмся мы, к земным её костям.
Пой вместе с нами друг, пой песню о идущих,
К светилу вей спираль, вьюновые пути.
Мы песней стали звёзд, игрой ветров зовущих,
Мы будет за плечом в бою с тобой идти...
Солнце стремилось к горным хребтам. В пустынных землях ничего, ровным счётом, не происходило. Словно здесь жило только светило, неспешно прогуливающееся по небосводу.
"Вот это меня занесло, - думал маг, - Как? Я здесь, на юге?! По виду - Нирудак, где же ещё! Или я умер?!"
Он захватил горсть песка ладонью, выпустив её тонкой струйкой обратно, на землю; осмотрел свою дырявую рубаху, скривив ироничную гримасу на лице.
"Нет, не умер! Раз ещё сидишь в этих лохмотьях и вообще сидишь! Так кто ты теперь? Нищий, которого выбросило море? Или, может, беженец с погибшего материка? Бхир подери, ты ещё маг, вроде бы..." - думал Рохан.
- Какой я маг! Потерявший посох и мантию Огня! - сказал уже вслух себе Мэллторн, радуясь вибрациям собственного голоса. Тишина и вечерний штиль начали сводить с ума.
- Дожил, говорю с собой!
- С собой ли?
Фраза звучала не только в голове, но и в ушах, откуда-то из тени бархана, заставив волшебника напрячься всем телом.
"Это моиии мысли, человек!" - ответило что-то.
- Как мне мало надо, оказывается, чтобы съехать с пути равновесия разума! - усмехнулся Мэллторн, но не бросил наблюдать за тенью бархана.
- Н-даа-да, именно так и говорят те, кто посещает Темный лес! - промурлыкала тень.
Что-то в маге твердило, что происходящее не морок.
- Выходи! - медленно поднявшись с остывающего покрова, приказал Мэллторн. - Или тебе помочь, тёмный!
- Не стоит! - ответила тень, моргнув большими жёлтыми глазами, горящими в воздухе. - Бывали в лесах Эльма?
- Бывал, - соврал для храбрости Мэллторн, поправив огрызок рубахи, - а давно ли тамованты стали говорить на общеимперском?
- Говвворить? - удивился тёмный, потягивая слова с характерных кошачьим акцентом. - Мы всегда говвворили на всех языках этого и иннных миров! Быллло бы о чём! А с вами, людьми, говорить, обычно, не о чеммм! - от тени песков отделился чёрный пушистый ком, неспешно провернувшись на песке. Меховой шар раскрылся, вытянул лапы и потянулся от носа до хвоста.
Перед магом предстал кот, на вид размером с сибера: дымчатая чёрная шерсть и непривычно белого, для тамовантов, окраса кончик хвоста и "воротник". Жёлтые глаза с вертикальными кошачьими зрачками уставились на волшебника.
- "... и иных миров"? Час от часу не легче! - вздохнул мастер Трилистника, удивившись своему спокойствию. - Откуда здесь? В пустыне?
- Оттуда, откуда и челловек! - загадочно промурлыкал тамовант, сев на задние лапы и устремив взор на полосу прибоя, теряющегося за поворотом берега. - Челловек ничего не помнит?
Солнце неспешно спускалось к горизонту. Пустынный пляж окрасился в багровые цвета заката.
- Не помню чего? - вскинул брови Мэллторн.
- Кааак попал сюда! - отвлекшись на секунду от созерцания восточного горизонта, обернулся кот.
- Так, чувствую, что со мной история повторяется. Давай по порядку, что знаешь!
- Время ли ведать столь долгую историю? Рмяу, может быть стоит подумать о ночлеге, челловек? - сверкнул глазами тёмный.
- Меня зовут Мэллторн, если что! - кинул волшебник.
"Не прост ты, тёмный" - подумал маг.
- Маайин. - после затянувшегося молчания промурлыкал кот. - В знак довверия, Мэлл-торн, оказываю тебе высоокую честь, наззывая своё иммя!
- Уж увольте! – криво усмехнулся Рохан, двинувшись к песчаному хребту.
- Не желлает ли почтенный маг забрать свой посох? - спросил кот, методично вылизывая лапу.
Волшебник резко обернулся, злобно вперившись взглядом в кота:
- А с тобою не соскучишься, Маай-ин!
- Дааа, я - душа компании! - закончив свой вечерний туалет, мечтательно заключил кот.
- И откуда ты мне свалился на голову?! - пробурчал волшебник, неохотно возвращаясь к тёмному жителю Эльма...
Кот копошился на песке, рисуя лапой длинную линию. Белая кисточка хвоста только и поспевала за движениями зверя. Когда маг подошёл к тамованту, тот успел аккуратно прорисовать круг и вписать его в треугольник. Присмотревшись, Мэллторн обнаружил в рисунке множество тонких деталей: круг и треугольник кот методично покрывал россыпью солярных рун, разделяя их малыми геометрическими фигурами.
- Что это? - спросил заинтересованно маг.
- Тввой посох! - коротко ответил кот.
- То есть?
- Не мешайте мне, уважаааемый маг! - вежливо потребовал тамовант. - Я не имею права раскрывать вам ммагию моего нарррода, она так же священна для нас, как и Тапо Вана для рода Ватттхар!
- Хорошо, я тут буду, рядом! - сыронизировал Мэллторн, на что тёмный лишь дёрнул кончиками ушей.
Рохан уселся на землю. Бархан быстро остывал. Сумерки охватили пустыню. В небе накалился красным Бала-Даа, появились первые звёзды. В зените зажглась Дъяана - звезда Созерцания, как её называют ватхары, звезда мечтателей и мыслителей, вечно притягивающая к себе взгляд романтиков и поэтов Ганы.
"У нас она горит в это время года в южном круге!" - отметил для себя Мэллторн, изучая небесную карту Мединии. Почувствовав, что замерзает, маг потёр ладони, подышал на них и медленно развёл. В пространстве, между ладонями, вспыхнул синий шарик. Он осторожно отпустил светлячка на землю. Маленький драг растворился в песке, пустив синюю волну по поверхности. Песок вокруг волшебника вмиг стал горячим. Только сейчас Рохан обратил внимание на кольцо, как ни в чём не бывало покоящееся на его пальце.
Тем временем Маайин завершил свой орнамент, довольно мяукнув на последок:
- Деррржи, Мэлл-торн!
Рохан повернул голову к месту, где вершил свой обряд тамовант. Но сколько бы он не вглядывался в ночное побережье, обильно освещающееся светом луны, ни тамованта, ни рисунка там не обнаружил.
- Так я и думал! - хлопнул себя по коленям Мэллторн, поднявшись с места.
- Что думал? - у самого уха проговорила мгла.
Маг отшатнулся, ударившись спиной о посох, воткнутый в песок.
- Ну и шутки у тебя, котяра! - прейдя в себя, проговорил волшебник.
- Попрошу не выражаться, уважаемый маг! - без привычного потягивания обидчиво отметил кот. - Если Вы меня не наблюдаете, это ещё не значит, что меня здесь нет! В это время Тьма сливается со мной! Разве Вы этого не зззнали?
Мэллторн выдернул посох и ощупал его руками, убедившись в подлинности символа Синего Трилистника. Посох был холоден, как лёд.
- Боюсь вас разочаровать, уважаемый Маайин, - копируя манеру речи тамованта, улыбнулся маг, обрадованный обретением потерянного, - но о вашем роде людям не известно ровным счётом ничего! Разве что прозвание, унаследованное от ватхаров! Но, все-таки, скажи: как ты перенёс сюда мой посох? - любопытство вспыхнуло с прежней силой.
- Предпочту оссставить это в тайиине! - уклонился от ответа тамовант, твёрдо решив не выдавать подробностей своего ремесла, - Нам надо двигаться к горррам! Здесь нет пресной воды. Остаётся надеяться на ррродники в ущщельях!
- Кхм, - одобрительно кивнул Мэллторн, свесился на своего старого компаньона, обхватив посох двумя руками. Предательская слабость давала о себе знать: без воды и сна он с трудом сосредоточиться, - посмотрим-ка!
Руны на посохе ожили синими бликами. Рохан дотронулся лбом до древка, закрыв глаза:
- Nirdish! - губами прошептал маг, выдохнув одним словом.
Пространство вокруг на мгновение исказилось, древко провибрировало с коротким "м-м-м", и маг открыл глаза, жадно глотая сухой воздух и еле держась на ногах.
- Что тамм, Мэлл-торн? - спросила мгла.
- Это остров...
***
- У-тю-тю, гляди-ка, Прани, э-э-э, сильна, сильна! - верещал Джагат, упершись кованными сапогами в палубу. - Чёртас-два, ха-ха!
- Сдаёшься?
- Нееет, не дождёшься!
По водам пролива Вивасвант, рассекая волны голубым брюхом, нёсся таэльский нау. Белые паруса из лунной ткани анилов звенели от натяга, наполненные попутным западным ветром. Гордость таэлов, Мааргана, следовала правым кольцом вдоль границ материка Паттры. Неизменно, столетиями, часовой рейд таэльских Стрел проходил этими путями, неся на своих мачтах жёлтые флаги Воздушных Заклинателей.
Завлеченный ветрами, корабль вынырнул из пролива в Восточное море.
- Браво, шрэстхин, браво! - твердил Джагат. - Не думал, что ватхары столь умелые в раджане!
На палубу вывалилась вся команда судна. Гномы задорно гоготали, улюлюкая и выкрикивая слова поддержки. Одни были на стороне ватхары, другие подзадоривали капитана:
- Смотри Джаг, продуешь - с тебя пиво!
Борода капитана намокла от напряжения, лоб покрылся испариной.
Дхаути Самайа тягалась с капитаном судна в излюбленную игру таэлов - раджану. В центре палубы стоял большой серебряный кубок, покрытый гномьими рунами. Чаша была заполнена водой, в которой свободно плавал чёрный стеклянный шарик. Ко дну чаши крепился камень Колаахалы, фокус которого заставлял шарик постоянно вращаться вокруг кристалла в воде. Положив ладони на края кубка, игроки могли менять направление вращения шара и его скорость, перемещая ладони по кромке чаши. Цель игры состояла в том, чтобы разогнать черного Гонца по часовой стрелке и остановить в поле соперника.
Шарик превратился в сплошную чёрную полосу, с безумной скоростью вращаясь в кубке. Иногда он останавливался на поле ваны, но эти остановки были редки, что вызывало у Дхаути лишь самодовольную ухмылку.
- Джаг! - хлопнул по плечу товарища Прани.
Таэлы обменялись хитрыми взглядами:
- Ну, а теперь моя очередь, девушка! - слегка смущённо проговорил капитан.
Черный шарик, бросившись без торможений и колебаний навивать часовые круги, остановился в поле Дхаути, как вкопанный. Сколько не старалась лучница, перебирая ладошками по кромке кубка, на ход игры это не оказало ни малейшего влияния.
- Хм, это не честно! - насупилась, как ребёнок, вана, отдёрнув руки от чаши.
- Любезная шрэстхин! - примирительно поднял свои могучие ладони Джагат. - Сколько раз вы играли в раджану, позвольте узнать?
- Шесть раз... - неохотно ответила ватхара, скрестив руки на груди и опершись на перила корабля.
Гномы дружно ухнули, тыкая друг друга в бока локтями и одобрительно смеясь.
- Я же, уважаемая шрэстхин, играю в эту игру шесть десятков кругов! И считаюсь во флоте Эскадры Стрел не худшим игроком! А вы обижаетесь, - улыбнулся бородатый воитель, - заставили вы меня попотеть!
- Он скромен, шрэстхин Дхаути, на самом деле наш капитан лучший игрок в Эскадре! - смеясь, добавил Прани, второй капитан Маарганы.
Дхаути внимательно посмотрела на гномов, перевела взгляд на Кавитаа, которой до сей поры пребывал где-то в задних рядах болельщиков, потом снова на капитана:
- Ладно...
- Будем считать, что ничья? - замер в странной позе приземистый хозяин таэльского нау.
- Будем!
- Ну, вот и славно! - топнул Джагат коваными сапогом. Потом осмотрелся, словно что-то потерял, поднял руку и добавил басом. - Dhuu!
Ветер послушно сместился с западного на юго-западный...
***
Кавитаа и Дхаути в ту ночь благополучно добрались до "Морского зверя". Удача сопутствовала искателям: стоило им подняться на порог таверны, как из открываемых створок заведения раздался весёлый смех никогда неунывающих таэлов. За столами из саммеланского дуба сидели жители Паттры, двое ватхаров и четверо людей. По одеждам можно было без труда догадаться, что люди были купцами, как и двое ванов, разделивших с ними стол.
Дхаути привычными движениями пробралась к стойке, за которой возился хозяин "Морского зверя", будничным взглядом окинувший лучницу. Целитель проследовал молча за девушкой:
- Привет Туун! - поздоровалась ватхара, слегка перевесившись через стойку.
- Здорова! - ответил серобородый гном. Телосложение, как и косой шрам у правой брови говорили о совсем не мирном прошлом хозяина таверны. - Дай догадаюсь, нужен корабль!
- Что, это у меня на лице написано? - недовольно спросила ватхара, в недоумении откинувшись назад.
- Не нужно быть предсказателем, чтобы это понять! - без эмоций ответил Туун, - Вам, с уважаемым целителем, к дальнему столу! - указал таэл, отвернувшись от посетителей и погрузившись в свою рутину.
Кавитаа и Дхаути переглянулись. Целитель бросил взгляд на стол, пропустив ватхару вперёд, на что та лишь злобно сверкнула зелёными глазами, мол: "потом сочтёмся!"
Шумная кампания во всю мощь гремела густым гномьим басом и бульканьем пивной посуды. Таэлы, как один, походили друг на друга: низкорослые и широкоплечие, густые бороды у каждого до поясов, одетые в кожаные куртки и штаны с пришитыми к ним бронзовыми пластинами, в высоких сапогах. Кожаные ленты поясов некоторых украшались ножнами для волнистых кинжалов, прикрепленными со спины горизонтально к ремням.
- ...За пять лиг, вот тебе зуб, - кричал чернобородый таэл, утирая усы после очередной порции пива, - спроси капитана, я таких никогда не видел! Вынырнул прямо у носа, весь в шипах такой, шея, что тару...
- Да ладно, Пран, ты чего тогда выпил! - смеясь, прогорланил сосед, за что от первого получил тумак.
- Скажи ему, капитан!
- Усмиритесь! - негромко сказал рыжебородый, названный "капитаном".
Гномы, как по команде, затихли. Это затишье совпало с прибытием к столу странной парочки путников.
- Гхана-падави, таэлы! - приветствовала Дхаути часовую команду таэльского нау.
- И вам, гхана-падави, ватхары! - после кратковременной паузы ответил капитан, смерив взглядом гостей. - Что привело шрэстхин ван на наши скромные посиделки?
- Дорога, - ответил за девушку Кавитаа, хранящий до сего времени молчание, - позвольте узнать направление вашей славной Эскадры!
- Почему бы и нет! - ответил гном. - Это не секрет. Позвольте взаимно узнать ваш маршрут, шрэстхин Кавитаа!
- Мы знакомы? - удивился целитель, хотя и не выказал внешне своих эмоций.
- Хох, кто же из здешних посетителей вас не знает? - хитро сощурил глаза капитан. - О ваших приключениях слагают легенды, мастер целитель!
- Не стоит, право слово! - смутился Кавитаа, плавно сменив тему. - Если вы знаете мое имя, позвольте узнать ваше!
- Капитан сторожевого нау "Мааргана", Джагат! - простодушно улыбнулся таэл, не поленившись представить всю команду по традиции таэльских мореходов. - Это, Пран, второй капитан, Сонг - боцман, Коорли - моряк, Пого - моряк, Дорак - моряк, Саберс - моряк...
Дхаути почувствовала что засыпает. Однако держалась стойко. Кавитаа улыбнулся, посмотрев на Самайа.
- ... Раш - тоже моряк. Идём мы правым кольцом через Восточное море до самой Бухты Друты.
- Это Дхаути Самайа, лучница рода Северной ветви, ну а меня, так понимаю, шрэстхин Джагат знает - целитель Кхая, Кавитаа Эрудус. Путь наш к мысу Звёзд. Найдётся ли место для нас на корабле?
- Стоит ли сомневаться, шрэстхин Кавитаа! - учтиво поклонился Джагат, пододвинув свободную лавку и жестом пригласив к столу, - Вижу, вы утомились с дороги. Туун, горячего, будь добр!
***
- Как-то всё просто получается у нас, лучница!
Чародей стоял у борта Маарганы, любуясь на зелёные холмы царства Паттры. Ветер гулял в парусах, не притрагиваясь к путникам, подчинённый магией таэлов. Камень в вершине посоха Кавитаа впитывал краски заходящего светила. В последнее время ватхар чувствовал себя не лучшим образом.
- Что тебя беспокоит, Кави? - тихо спросила девушка.
Она смотрела сквозь ауру всего живого. Целитель никогда от неё не закрывался. Лишь в некоторых случаях, когда думы трёхсотлетнего вана касались глубин бытия, как сейчас.
- В этом мире что-то изменилось, Дхаути, сильно изменилось! - после продолжительного молчания ответил Кавитаа.
