«Жизнь и смерть» памятников: рождение смысла на территории утраты и сохранения культурного наследия города.
Культурное наследие - совокупность искусственных социальных смыслов (культурных ценностей),
как овеществленных (изделия), так и неовеществленных (идеи).
А.В.Соколов, Общая теория социальной коммуникации
Отношение к памятникам всегда есть отражение состояния общества. Это факт, данность, реальность – и она такова. И вопрос, как с ней взаимодействовать, то есть какой личный смысл формулировать в поле «культурного наследия» («культурной ценности» в виде изделия или идеи) - решается сегодня только индивидуальным усилием. Однако, трансляция этого понимания вовне есть поле личной ответственности за движение актуальных смыслов в отношении «культурного наследия» в социальном пространстве, есть именно то, что и определяет отношение к памятникам, доминанту эмоциональной ноты – разрушительной (и саморазрушительной) или созидательной.
Памятники умирают. Всё, созданное руками человека, имеет это свойство. Сохранить всё, что мы считаем «культурным наследием» в материальном виде невозможно. И здесь, кроме уровня развития общества, есть еще экономические реалии территории. Именно рождение «смысла» (идеи) в этой данности создает возможность «сохранения культурного наследия». А, кроме того, трансформация артефакта – памятника - в фото-, видео-документ, реконструкцию, научное исследование, журналистское расследование есть насыщение смыслового поля «культурного наследия», его интерпретационного ряда. Так формируется пространство личной и общественной рефлексии, территории, где рождается личный смысл «причастности к жизни предшествующих поколений».
О первом и последнем в РФ Симпозиуме скульпторов по камню, прошедшем в Тольятти в 1987г., мы уже писали дважды. Однако, в этом же поле есть два журналистских расследования: одно - Федора Быстрова (поиски «Бега» - скульптуры, исчезнувшей из Парка Победы на рубеже ХХ-ХХI вв), другое - Елены Супонькиной (общественного активиста проекта «ПАМЯТЬ МЕСТА», выбравшего для частного исследования скульптуру «Лето» у «Олимпа»). И вот, итоги данных расследований (смыслов, запущенных в общественное пространство): Быстров нашел «останки «Бега» недалеко от «Веги», Супонькина объявила «об убийстве «Лета», покрашенного белилами (не в первый, кстати, раз). По сути, сообщение, транслированное вовне: вандализм в отношении памятников, в том числе непрофессионализм реставрации, ставший в современном обществе нормой социальной действительности. Какие чувства вызывает данный «посыл»? Негодование, злость, отчаяние (безразличие бессилия). У сильных и героически настроенных натур (в т.ч. миссионеров) возникает желание найти виновного, наказать (или продемонстрировать себя). По сути, ни чувства, ни действия никак не влияют на изменение ситуации.
Памятники умирают. Вопрос – что сохранить как значимый смысл для живущих и будущих поколений: акт убийства/смерти, или ценность, значимость, факт и акт творчества, присутствия творческого усилия предшествующих поколений в ландшафте и ментальном пространстве города? (Да и не вопрос это, а размышление.)
Итак, обратимся к фактам, дополнительным историческим сведениям, расширяющим пространство выбора читателей (горожан) в формировании личного осмысленного отношения к культурному наследию территории – его утраты и сохранению.
«Лето» - одна из десяти скульптурных композиций, созданных в рамках Симпозиума скульпторов. Автор – Анатолий Марьянович Блонский (Ленинград), родился в 1939 году, в 1975 закончил отделение скульптуры Ленинградского высшего художественного училища им. В.И.Мухиной, член Союза художников РСФСР с 1979г, участник ленинградских, зональных, республиканских и международных выставок. В каталоге Симпозиума читаем: «Работа выполнена из местного известняка (Жигулевских гор). Она вырублена из камня округлой формы целиком только ручным способом. Скульптура не имеет авторского названия. Фигура дана в сидячей позе. Нарочитая гипертрофированность форм тела воспринимается как пластическая метафора идеи телесного здоровья и духовного равновесия. Массивность пропорций сочетается в ней с ощущением легкости и упругости внутренних сил. Белый цвет камня в сочетании с фактурой обработки мелкими сколами создают на поверхности формы зыбкую игру светотени, которая смягчает границу перехода от плотной материи к легкому воздушному пространству и одновременно становится их связующим полем. Фигура поэтому легко вписывается в пространство, она как бы вбирает в себя его бесплотную материю, чем одновременно обретает полноту и одновременную легкость формы».
Что касается «Бега», то факт его утраты не запечатлен – достоверно неизвестно, раскололи ли скульптуру, увезли ли на дачу при реконструкции Парка, или она исчезла еще каким-либо способом. Сергей Горяинов (Москва), автор «Бега», ныне здравствующий и творчески активный в художественном и общекультурном пространстве Москвы, России и зарубежья, говорит, что «Бег» на даче (музей связывался с автором по телефону, через Союз художников России). Одновременно, Горяинов сообщил, что руководство города было, мягко говоря, не в восторге от Симпозиума. Многие скульптуры не были установлены. Одна была разбита автором, не выдержавшим сопротивление «среды», атаку невежества. Подробности Горяинов сообщать не стал. В каталоге Симпозиума читаем про расколотую скульптуру: «Работа Игоря Бурмистенко вдохновлена фольклорными мотивами. Автор создал лежащую в сложно изогнутой позе русалку. Фигура несколько стилизованная, хотя понятие необычности в трактовке мифологического образа является достаточно условным. Экспрессия фигуры достигается в значительной мере за счет отстраненности и деформации пластического решения в целом. К сожалению, творческий замысел автора не воплотился в конечном художественном результате, и скульптура осталась незавершенной» (в репортажной части каталога есть фото отколотой женской головы). В материалах архива ТМИГА в биографии Бурмистенко есть сведения: «Комиссия, оценивающая творчество скульпторов, состояла, как полагалось в период развитого социализма, из людей партийных. К искусству многие из них имели весьма отдаленное отношение да и общей культурой не отличались. Одна из дам, входившая в комиссию, спросила у Игоря Бурмистенко: «А где вы видели русалку с четырьмя грудями». После чего Игорь Степанович схватил кувалду и разбил своему детищу голову…»
«Сопротивление материала» – тема, осваиваемая всяким творцом, живущим в социальной реальности, вчера или сегодня. Личный смысл, рождаемый им в поле личного опыта созидания (сознательного отказа от разрушения, в том числе выстраиваемого во времени), влияет на характер последующих создаваемых творческих продуктов, а затем, и смыслов, которые остаются, когда уже нет и скульптора, и его работы. Это происходит всегда, если смысл запечатлен в артефакте - документе, творческом продукте интерпретатора (собирателя, исследователя, читателя), в поле осмысления человека, проходящего через те же ворота выбора характера действия в условиях разрушения.
Любовь Черняева,
куратор проекта «ПАМЯТЬ МЕСТА: о мере» (памяти, сохранения, интерпретации), зав.сектором проектной деятельности Тольяттинского краеведческого музея
Приложение: фото «Лета», «Бега», «Русалки», портреты авторов, репортаж Симпозиума (из фондов музея, Ф.Быстрова, Е.Супонькиной)
